Главный: «город-музей — это хорошо, но город-развалина — безобразие».
В Санкт-Петербурге действует местный закон №820-7 «О границах объединенных зон охраны объектов культурного наследия». В свое время в его разработке даже принимали участие специалисты ЮНЕСКО. Согласно документу, в городе запрещен снос домов, построенных до 1917 года, если они не признаны аварийными. Таким образом закон защищает уникальный исторический центр. Сейчас уверенные слухи и инсайды, что некоторые положения закона могут быть пересмотрены, а сохранение старого здания будет опираться на некую его «художественную ценность». Или бесценность. К слову, сейчас и аварийные дома сносятся только с условием сохранения фасада и общего объема. Кто же лоббисты данного ветра перемен, и почему у сторонников «избавления от развалин» есть своя железная логика?
«На реновацию денег нет»
Любопытно, что комитет, который как раз и должен заниматься сохранением исторического наследия, и выступает публично с оправданием корректировки закона. Так, комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) правительства Санкт-Петербурга выпустил следующее заявление: «Задача каждой очередной корректировки закона № 820–7 не ослабить имеющиеся требования, а ввести более детальное регулирование на разных территориях. Предыдущая правка вступила в силу в 2019 году. Практика привела к необходимости уходить от формального требования сохранять или не сохранять то или иное историческое здание, исходя исключительно из года его постройки, к по объектному перечню объективно ценных средовых зданий, в том числе построенных и после 1917 года».
Корреспондент «Нашей версии» переговорил на тему с чиновником Смольного, который всецело «за» корректировку «охранной грамоты»: «Понятно, что меня сейчас распнут так называемые защитники исторического Петербурга, но большинство домов постройки до 1917 года не представляют никакой эстетической ценности. Это обычное жилье того времени, доходные дома, построенные простенько и без изысков. Многие из них сейчас стремительно разрушаются, тем более построены на деревянных сваях, которые устойчивы только в воде, а вода из центра Питера почти ушла, он осушился. Эти здания уже опасны. Но тронуть такие дома по закону нельзя, в итоге Санкт-Петербург из «города-музея» превращается в своем историческом центре в «город-развалину». Разве это хорошо? Можно, конечно, рассуждать про реновацию зданий — но мы не Москва, таких денег в бюджете просто нет, а попробуйте найти частного инвестора, который этим займется! Это же банально не выгодно. Я родился в Ленинграде, и также воспитан, как все петербуржцы, что город уникальный, его надо беречь, все сносы воспринимаются остро, болезненно, мы люди традиционно рефлексирующие. Но по мне, смотреть на развалины в самом центре города, многие из которых стали таковыми еще при Советах, как раз самое неприятное. Лучше уж на этом месте появится новое здание, конечно, по возможности вписанное в привычную архитектуру».
Есть логика в словах чиновника? Пожалуй. Но не всё так просто. «Наша версия» недавно писала, как Смольный обходить закон об объектах культурного наследия, когда был снесено историческое здание 1854 года лейб-гвардии Финляндского полка на Васильевском острове. Но по техническому паспорту дом оказался куда моложе — 1938 года, потому что тогда к нему приделали небольшую мансарду. И всё, сносить уже можно, даже если не было пристроек, а хотя бы осуществлялся капитальный ремонт. А после войны и блокады многие здания пришлось ремонтировать… По этой схеме в Санкт-Петербурге снесено уже немало «омоложенных» дореволюционных зданий.
«Архитекторы считают себя лучше тех, что были до них»
Петербургский историк архитектуры Алексей Лепорк считает, что изменение «охранного» закона «может привести к манипуляциям»: «Предлагаемые новые оценки дореволюционных зданий еще даже не прописаны, но уже понятно, что будут субъективны. А судьи кто, как говорится? «Художественную ценность» объекта можно оспаривать до бесконечности. Конечно, для решений будут привлекать профессиональное сообщество. Но тот же градсовет состоит по большей степени из архитекторов, а они заинтересованные лица. Их привлекают, потому что они известные архитекторы. Они сидят в градостроительном совете, обсуждают, какие здания можно сносить, какие — нет. Но они сами участники этой же игры. Из любви друг к другу они будут говорить — это неважно, ты лучше построишь. Это естественная логика. Архитектор изначально высокого о себе мнения, иначе у него ничего не выйдет. Он амбициозен и чувствует, что он лучше, чем тот, кто был до него. Если они будут решать? Ясно, какое решение они примут. На любое старое фабричное здание они скажут — что в нем хорошего? Члены градсовета не должны быть участниками рынка. Они должны быть отделом художественного контроля, который к рынку никакого отношения не имеет — просто должны говорить: «Нет, вот это ценное». И все должно быть предельно открыто, голосования должны быть прозрачными. Чтобы мы видели, кто и за что. Они должны быть подотчетны».
Самое смешное или грустное, в Санкт-Петербурге власти не обладают точной цифрой дореволюционных строений. Здесь виновата и война, когда были утеряны многие техпаспорта, домовые книги, архивы, и конечно, лихие 1990-е, когда общий пофигизм зашкаливал на всех уровнях, в том числе бюрократическом. Считается, что таких зданий приблизительно 14 тысяч. Вряд ли получится оценить «художественную ценность» каждого из них, да еще со сбором специальной комиссии. Тут века не хватит. Значит будет оценка «на глазок», который, весьма вероятно, будут расширять или суживать лоббисты и заинтересанты. А кто они, кстати?
«Уплотниловка» и «стаканизм»
В первую очередь как раз сам Смольный. К примеру, недавно в центре города у площади Восстания 17 исторических зданий ради строительства терминала высокоскоростной трассы «Петербург — Москва» и развязки Большого Смоленского моста. КГИОП полностью одобрил такое решение, да и слушаний по этому вопросу каких-либо де-факто не было. И опять-таки, с одной стороны всё правильно — город должен развиваться, а не быть памятником самому себе, но закон тоже есть закон, и он грубо нарушен. Также заинтересантами, конечно, являются строительные и девелоперские компании, которые работают в разрезе элитного и бизнес-класса жилья. Для них центр города — золотая жила.
«Сейчас центральные районы подверглись жуткой «уплотниловке», — говорит петербургский архитектор Игорь Дмитриев. — Посмотрите на Московский, Центральный, Василеостровский и Петроградский районы. Там на каждом клочке внутри квартальной территории возводят дома, где доминирует стекло. Этот «стиль» в Питере прозвали «стаканизмом». Здания совершенно не вписываются в архитектуру старого города, но на бумаге-то всё законно. И высотный регламент сейчас почти не нарушается в отличие от случаев десятилетней давности. Но смотрится вульгарно, есть и более грубые слова. Что касается именно центра, активен девелопер с названием из трех иностранных букв, он как раз имеет мощное лобби. Есть и другие. Им ослабление «охранного» закона о культурном наследии будет лучшим подарком».
В соцсетях сейчас петербуржцы предлагают Смольному вынести вопрос об изменении закона о культурном наследии на городской референдум. Но это утопично, потому что в столь консервативном городе результат такого голосования предрешен. И не понравится ни властям, ни бизнесу. Как когда-то подметил историк Лев Лурье, «Ленинград и Петербург, точнее, жители, постоянно находятся в состоянии героев «Вишневого сада» — хочется жить в своей уютной и благородной скорлупе, но мир развивается, купцы, бизнесмены по-нынешнему, без всяких сантиментов рубят сад, чтобы делать бабки».
